Ray Bradbury “The Martian Chronicles”

Если вы меня спросите, какое моё любимое произведение Рэя Брэдбери, я не задумываясь отвечу: “Марсианские хроники”. До сих пор помню книгу из своего подросткового детства, которую я впервые взяла в руки и так не смогла выпустить. Читала до глубокой ночи, ужасалась, но не останавливалась, просто невозможно было прекратить. Причем, за плечами уже было “450 градусов по Фаренгейту”, а “Вино из одуванчиков” вроде как прочла немного позже.

Но всё равно и сейчас, и тогда совершенно уверенно говорю: “Марсианские хроники” – это шедевр, глубина бездонная. Рэй Брэдбери, одним словом. И какое счастье, что я, наконец, дошла до него в оригинале, вспомнила о его существовании спустя почти 20 лет.

По языку могу сказать одно: читать мне было легко, из незнакомых слов почти ничего не выписала. Слог простой, думаю, подойдет даже для уровня B2, если уж такой же фанат Брэдбери, как я. Много диалогов, мало описаний, есть монологи и размышления героев, но они так близки каждому сердцу, что понять их будет просто.

Книга поднимает проблемы, которые волновали американцев в начале 1950-х годов, но некоторые из них совсем не устарели, а продолжают волновать нас и по сей день: расизм, угроза ядерной войны, тоска по былой жизни, конфликты, в том числе и военные. Жанр фантастики лучше всех справляется с тем, чтобы показать особую серьезность происходящего в мире.

"We won't ruin Mars," said the captain. "It's too big and too good."

"You think not? We Earth Men have a talent for ruining big, beautiful things. The only reason we didn't set up hot-dog stands in the midst of the Egyptian temple of Karnak is because it was out of the way and served no large commercial purpose. And Egypt is a small part of Earth. But here, this whole thing is ancient and different, and we have to set down somewhere and start foulong it up. We'll call the canak the Rockfeller Canal and the mountain King George Mountain and the sea the Dupont sea, and there'll be Roosevelt and Lincoln and Coolidge and it won't ever be right, when there are the proper names for these places."

- Мы не разрушим Марс, - сказал капитан, - он слишком огромен и хорош.

- Вы так думаете? У нас, землян, есть особый талант разрушать всё большое и красивое. Единственная причина, почему мы не установили палатки с хот-догами в середине египетского храма Карнака, - это его отдаленность от всех и то, что это коммерчески невыгодно. Причем, Египет – маленькая часть Земли. А здесь, где каждая частичка древняя и не похожая на других, мы хотим каждую из них где-нибудь зафиксировать и начать разрушать. Мы назовем канал Рокфеллерским каналом, а гору – горой короля Георга, море – Дюпоновым, городам дадим имена Рузвельта, Линкольна и Кулиджа, но это будет неправильно, ведь у них у всех есть свои, настоящие имена.

(зд. и далее цит. по кн. Bradbury Ray The Martian Chronicles. – Simon&Schuster Paperbacks, 2019. – p. 71

зд. и далее перевод мой)

Некоторые главы страшные до жути, а самое печальное, что хроники медленно, но верно приближают нас к печальному концу: полному уничтожению Земли. Предпоследняя и последняя главы – тому подтверждение. Перед нами предстоят разные люди, их судьбы, и у всех свои переживания, оправдания, требования.

Поразительно, как марсиане защищались от наплыва землян. По мне, описания второй и третьей экспедиций самые страшные. Только таким великим писателям, как Рэй Брэдбери, дано описать весь ужас отчаяния, всю боль и глубину переживаний героев. У нас, землян, есть слабости, они сильнее нас, как бы мы не сопротивлялись. Слабости выражаются не столько физически, сколько внутренне, в глубине души, они запрятаны очень далеко, но марсиане видят их и вырывают их из нас самым беспощадным образом. Так они отстаивают свою территорию, право на самобытность и жизнь по собственным, не чужим правилам. В последней главе все земные законы были преданы огню, как знак того, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят.

А еще я особое внимание обратила на то, как красной нитью проходит идея ненастоящего, нереального, того, что мы выдаем за настоящее и реальное. Мы думаем, что способны воскрешать мертвых, цепляемся за свои воспоминания о людях, которые давно закончили свое существование. Мы не можем попрощаться с ними, не можем смириться с их утратой, поэтому любое напоминание о них вызывает у нас радость, а уж если случится встреча…

И землянам кажется, что тени, окружающие их, - родственники и друзья, которые вернулись к ним. Но весь ужас и трагедия в том, что они не вернулись, они ушли навсегда. И сейчас они где-то в другом месте, не в нашем физическом мире. Не на Земле, не на Марсе и не на Юпитере. И даже не в другой галактике. Однако люди, прибывшие с Земли, придумывают себе своих родственников, наделяя их привычными чертами, думая, что можно прожить с тем, кого вот так создал. Но Создатель у нас один, а мы способны лишь разговаривать с тенями.

Тяжело читаются эти главы, в них столько боли и страдания, не менее тяжело созерцать конец Земли как планеты Солнечной системы, но по книге понимаешь, что только такой конец и был возможен, другого варианта просто не могло быть. Если мы будем продолжать в том же духе, Солнцу незачем будет нам светить. Оно светит только там, где есть добро.  

“I’ve always wanted to see a Martian,” said Michael. “Where are they, Dad? You promised.”

“There they are”, said Dad, and he shifted Michael on his shoulder and pointed straight down.

The Martians were there. Timothy began to shiver.

The Martians were there – in the canal – reflected in the water. Timothy and Michael and Robert and Mom and Dad.

The Martians stared back up at them for a long, long silent time from the rippling water…

(p. 241)

- Я всегда хотел увидеть марсианина, - сказал Майкл. – Где они, папа? Ты обещал.

- А вот они, - ответил отец, посадил к себе сына на плечи и указал прямо вниз.

Марсиане были там. Тимоти начал дрожать.

Марсиане были там, в канале, отражались в воде. Тимоти, Майкл, Роберт, мать и отец.

Марсиане молча и долго-долго глазели на них сквозь рябь на воде…